31 марта 1995 года США завершили операцию «Поддержка демократии» по смене политического режима Гаити. Вместо военной хунты к власти на карибском острове вернулся избранный демократическим путем президент. Однако на своем посту он продержался недолго: восстановив его права, США вскоре начнут вмешиваться во внутренние дела республики. Хроники вооруженного и экономического вторжения – в материале ЯСИА.
Первый гаитянский демократ
В конце 1980-х годов прошлого века Гаити переживала период острой политической турбулентности. 30 лет страна существовала под диктатурой семьи Дювалье. А после того, как ее отстранили от власти, государство погрязло в переворотах и, как следствие, политическом терроре. В это время неожиданно возникла фигура Жана-Бертрана Аристида, священника, известного в народе своими проповедями. В 1990 году он победил на президентских выборах, результаты которых признали в том числе и за рубежом.
Став главой государства, Аристид начинает проводить реформы. Он стремился сократить штат чиновников, ограничить влияние военных, начал борьбу с радикальными группировками. В стране даже появился собственный план развития и иностранные инвесторы, готовые его реализовать. Но местным элитам не понравилось, что новый президент попытался установить контроль за финансовыми потоками. По мнению международных наблюдателей, во время срока Аристида власти действительно стали ориентироваться на нужды бедных и соблюдать права человека. Однако продлился период благоденствия недолго. Спустя восемь месяцев на Гаити произошел очередной государственный переворот и последующие четыре года власть в стране удерживала военная хунта.
Сторонников Аристида стали преследовать. Позже выяснилось, что одна из радикальных группировок, причастная к убийству нескольких тысяч человек, финансировалась ЦРУ. А ряд военных структур подозревался в наркоторговле, хотя изначально был создан американцами с целью ей противодействовать.
«Проба сил»
Аристид бежал в Венесуэлу, а затем США. Сама по себе беднейшая республика не интересовала Соединенные Штаты, однако она занимала стратегическое положение в центре Карибского бассейна. Да и за последние полтора столетия Вашингтон привык вести себя в регионе в роли «жандарма». Спустя два года президент США Билл Клинтон решил все же вмешаться в ситуацию и отправил к острову флот. Он блокировал государство, а один из кораблей с двумя сотнями десантников бросил якорь в миле от столицы Порт-о-Пренс. В ответ гаитяне устроили демонстрации и приступили к строительству баррикад. Однако через двое суток судно покинуло внутренние воды.
У Гаити не было возможности дать серьезный отпор, но американский президент не стал рисковать. Во-первых, вторжение было подготовлено плохо, а во-вторых, он не хотел потерь среди военных. Незадолго до этого США понесли репутационный урон в результате неудачного сражения в Могадишо, после которого вывели свои войска из Сомали.
Кроме того, имелись разные точки зрения в коридорах власти Вашингтона. Конгрессмен Генри Джон Хайд высказал недовольство тем, что «администрация начинает использовать войска в качестве членов корпуса мира, отправляя их с оружием в различные части мира для выполнения задач, все время говоря, что это не боевые действия. Провал операции, произошедший у берегов Гаити, является лишь самым последним примером». Критика звучала и со стороны известных политологов. Так, популярный в США эксперт Джин Киркпатрик написала в своей статье: «Ни один из них [внутренних конфликтов] не представляет угрозы международному миру и безопасности… И ни одна из резолюций, само собой разумеется, не отвечает традиционному отправлению американских войск в опасный путь только тогда, когда на карту поставлен жизненно важный национальный интерес».
Однако в следующем году власти США решились на полномасштабную интервенцию. Как считал изгнанный гаитянский президент, прежде всего для решения внутриполитических задач: «В 1994 году Клинтону нужна была победа во внешней политике, и возвращение к демократии на Гаити предоставило ему такую возможность; нам нужен был инструмент для преодоления сопротивления кровожадной гаитянской армии, и Клинтон предложил нам этот инструмент. У нас никогда не было никаких иллюзий относительно того, что американцы разделяют наши более глубокие цели. Но без них мы не смогли бы восстановить демократию».
Насаждение демократии
Несмотря на достаточно широкое публичное сопротивление, в правящей верхушке Америки были и сторонники интервенции. Соратница Клинтона по Демократической партии конгрессмен Корин Браун на одном из заседаний высказалась вполне в духе политики распространения гегемонии: «Если американцы являются поборниками демократии, мы должны начинать с себя. Я считаю, что Гаити, которая находится на нашем заднем дворе и прямо напротив моего родного штата Флорида, – это то место, где мы обязаны твердо стоять за демократию».
В начале 1994 года началась подготовка к вторжению. Чтобы минимизировать потери среди американских солдат и не повторять сомалийский сценарий, командование решило предварительно подготовить операции по психологическому воздействию. Прежде всего, Группа военной информационной поддержки занялась пропагандой в поддержку Аристида. В республику направили 10 тыс. приемников, благодаря которым он мог продвигать демократизацию. Подобные трансляции велись и на телевидении. В самих США власти организовали демонстрации выходцев из Гаити, которые требовали вернуть бежавшего президента на свой пост.
Непосредственно в день наступления США провели акцию устрашения, подняв в воздух шесть десятков самолетов с десантниками и отправив к берегам страны два десятка кораблей. Группировке численностью в 25 тыс. бойцов противостояло около 7 тыс. гаитян, из которых 1,5 тыс. были полицейскими. Клинтон считал, что у островного государства нет шансов и столкновение «напоминало бы рыбную ловлю в аквариуме». Свое бессилие перед сверхдержавой понимали и гаитянские военные. Они приказали разобрать баррикады и сдались. Американские войска высадились без единого выстрела.
Последствия вторжения
Почувствовать «вкус демократии», как говорил Клинтон, островитянам так и не удалось. Военное вмешательство быстро переросло в экономическое, а вернувшийся к власти Аристид вскоре оказался неудобным союзником для США. Сам президент объяснял это так: «В 1993 году американцы были совершенно счастливы согласиться на согласованный экономический план. Когда они через МВФ и другие международные финансовые институты настаивали на приватизации государственных предприятий, я был готов согласиться, но отказался просто продать их безоговорочно частным инвесторам. Вместо беспрепятственной приватизации я был готов согласиться на демократизацию предприятий, чтобы часть прибыли фабрики или фирмы шла людям, которые на нее работали, инвестировалась в близлежащие школы или медицинские клиники, чтобы дети рабочих могли получать какую-то выгоду. Американцы согласились, но, когда я вернулся в офис, они вернулись к нашему соглашению, а затем начали кампанию дезинформации, чтобы это выглядело так, как будто я нарушил свое слово. Это неправда. Соглашения, которые мы подписали, есть, люди могут судить сами».
В 1996 году Аристида сменил его преемник Рене-Гарсия Преваль. Затем в 2001 году Аристид вернулся к власти, но уже в 2004 году снова бежал из страны. К его изгнанию приложили руку США – по словам экономиста Марка Вейсброта, Агентство США по международному развитию и Международный республиканский институт потратили десятки миллионов долларов на организацию оппозиции. В то же время Всемирный банк прекратил экономическую поддержку страны, которая и так была на гране нищеты. Дестабилизация привела к новым столкновениям на Гаити. В страну пришлось снова вводить войска. Однако кровопролитие они не остановили. В ходе стычек погибло около пяти тысяч сторонников Аристида, а сама страна погрузилась в экономическую депрессию.
Тем не менее в это время у США окончательно формируется представление о своей «миссионерской» роли на международной арене. Тезисы о защите мирных граждан от рук жестокого диктаторского правительства будут фигурировать в каждом военном вмешательстве, инициированном Белым домом, вместе с идеями «экспорта демократии». Как отметила кандидат исторических наук Светлана Белевцева, «…признавая неидеальность своей модели демократии, американцы ратовали именно за нее, так как это облегчало им демонстрацию превосходства своей страны и обеспечивало формирование как двусторонних, так и многосторонних отношений на условиях США».
По материалам «Музея НАТО» и статьи С. Н. Белевцевой «Силовое продвижение американской демократии в регионы мира в период первого президентского срока Билла Клинтона».
