Молодой историк из Якутии Айсен Васильев вошёл в число победителей конкурса Российского научного фонда по направлению «Проведение инициативных исследований молодыми учеными». Он получил грантовую поддержку для изучения формирования кадров местного управления на северо-востоке России — в Якутии и Охотско-Камчатском крае в период с конца XVIII до середины XIX века. О результатах работы он рассказал в интервью.
— Айсен Данилович, поздравляем вас с победой в конкурсе Российского научного фонда. Каким вы видите практический результат вашей двухлетней работы?
— Во-первых, это будет детальная реконструкция того, как функционировал и из кого состоял административный аппарат на одной из самых дальних частей России. Мы определим четкие принципы кадровой политики во времена империи в экстремальных климатических условиях. Наши выводы станут важным элементом для более широких исследований — по имперскому регионализму, истории управления, политике в отношении всех краев. Это поможет лучше понять, как огромная и разнородная Россия на протяжении веков выстраивала диалог между центром и периферией. А в более широком смысле — это вклад в понимание самой природы российской государственности, которая зачастую проверялась и оттачивалась именно на таких рубежах, как северо-восток.
— Почему вы выбрали именно эту тему и этот регион?
— Северо-Восток — гигантская, суровая, слабозаселенная территория, оторванная от центров власти. То, как государство решало здесь кадровый вопрос, кого и какими способами отправляли служить в Якутск, Охотск или на Камчатку, было ключевым фактором, от которого зависело всё. Меня интересует, как здесь, в экстремальных условиях, формировался фундамент российской государственности.
— В названии проекта фигурируют два региона — Якутия и Охотско-Камчатский край. Была ли между ними связь в административном плане?
— Не просто связь — это был единый организм, скреплённый логистикой, выполнявший важную роль в геополитике России. Их соединял Охотский тракт, единственная и крайне проблемная транспортная артерия. Это порождало удивительные кадровые переплетения. Например, на должность якутского областного начальника часто назначали не гражданских управленцев, а офицеров военно-морского флота. Причиной тому являлось то, что они умели организовывать сложнейшие поставки в отдалённые порты. Так они обязаны были заниматься руководством поставки казённых грузов из Якутии в Охотский порт в срок и с учётом интересов подрядчиков.
Опыт, полученный в Якутске, был востребован в Охотске, и наоборот. К примеру, благодаря уникальному опыту службы в столице, на Балтийском флоте и даже в британском флоте Михаил Миницкий был назначен начальником Охотского порта, а после — якутским областным начальником, что свидетельствует о высокой востребованности его профессиональных качеств. Или же начальник Камчатки Илья Рудаков, который затем более 10 лет возглавлял Якутию и оставался на этом посту до конца жизни. Руководители постоянно циркулировали между этими территориями. Изучать их по отдельности — значит упускать суть.
— В чём новизна вашего подхода? Что планируете исследовать такого, чего не касались до вас?
— Новизна — в комплексности и источниковой базе. До сих пор эти регионы слабо изучались, и если даже в каком-то аспекте рассматривались — то обособленно. Я беру их как единое пространство со схожими вызовами. А главное — работаю с массивами архивных документов, многие из которых вводятся в научный оборот впервые. Основной источник — это формулярные списки чиновников, их сотни. Это личные дела той эпохи, которые хранятся в архивах Санкт-Петербурга. Я только что вернулся из командировки в Российский государственный исторический архив и в Российский государственный архив военно-морского флота.
— Уже есть первые открытия?
— Да, и они очень живые. Формулярные списки — это не сухие отчеты. Они позволяют увидеть реальных людей. Мы начинаем понимать, как государство привлекало служить на эту территорию: повышенным жалованьем, ускоренным чинопроизводством, особыми пенсиями. Видим динамику численности бюрократии: как она росла после реформы Екатерины II 1775 года, когда Якутия и Охотско-Камчатский край получили статус областей и стали привлекательнее для карьеры.
Но самое интересное — социальный портрет. Мы можем проследить их корни: среди них были и сибирские казаки, и дворяне из центральной России, и даже имевшие якутское происхождение. Виден и зачастую высокий уровень их образования — представьте, в Якутию приезжали служить выпускники элитного Царскосельского лицея. Некоторые даже участвовали в Бородинской битве. Я также затрону вопросы их благосостояния, семейных отношений и того, как сложилась их жизнь впоследствии. Всё это помогает понять не только систему управления, но и то, как жили и адаптировались здесь люди, принимавшие решения.
— Каковы хронологические рамки и почему они так определены?
— Я начинаю с конца XVIII века — это отправная точка после Екатерининской губернской реформы 1775 года, по которой, как я уже отметил, были созданы новые «правила игры» для становления бюрократии. С образованием «области» в каждом регионе учреждались новые административные учреждения и соответственно появлялись новые штатные должности. С этого времени воеводская система управления уходит в прошлое, уступая место становлению новой правительственной кадровой политики на этих территориях. А заканчиваю серединой XIX века, конкретно 1852 годом. Это рубеж: Якутия получает новый, более высокий статус на правах губернии и выходит из-под прямой опеки Иркутска. Можно уже говорить, что к этому времени прочно закладывается фундамент бюрократического аппарата. Что касается Охотска, то он вошёл в состав Якутии, это служит ещё одним доказательством тесной взаимосвязи этих регионов.
